К ВОПРОСУ О РОЛИ СРЕДСТ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ В РАБОТАХ ФРАНЦУЗСКОГО СОЦИОЛОГА Г . ТАРДА
Проблема средств массовой коммуникации в современном обществе является одной из наиболее важных. Чтобы разобраться в ней применительно к настоящему и предвидимому будущему, следует обратиться к работам исследователей, которые занимались разработкой этой проблемы, оставили солидное наследие, предложили различные подходы к решению этих вопросов и имеют значение и в наши дни.
К числу таких ученых, вне всякого сомнения, относится Ж. Г . Тард (1843-1904). Следует подчеркнуть, что основу его творчества составляла оригинальная психологическая концепция, согласно которой социальные процессы - это процессы интериндивидуальные, интермозговые. А значит, большое значение имеют средства передачи психических взаимодействий. Этот вопрос проанализирован Тардом в его последних статьях и работах: « Социальная реальность» (1901), «Мнение и толпа» ( 1902 ), «Трансформация власти» ( 1902 ), «Социальные этюды» (1902).
Средства коммуникации, согласно французскому социологу, непрерывно прогрессировали, Они прошли долгий путь от простого крика до современной газеты, телефона, телеграфа, сделавших возможными передачу мысли на расстоянии. «Передача силы на расстоянии, - писал Тард , - ничто по сравнению с передачей мысли на расстоянии»[1]. Технические средства, которыми располагали психические взаимодействия для своего проявления, оказывали влияние на различные стороны жизни общества. Во-первых, от степени их совершенства зависели максимальные пределы социальной группы. Когда взаимодействие осуществлялось при помощи обезьяньей мимики, ограниченной гаммы криков, пределом группы, по Тарду , являлась семья. Но когда появилось слово, то, благодаря обмену воспоминаний и опыта, наблюдений и советов, семья разрастается в род или клан. Однако одно устное слово еще не является вполне достаточным средством психического воздействия, поскольку, передаваемое на расстоянии, через посредников оно теряет характер несомненной подлинности, без чего невозможно полного повиновения приказанию. Именно этим объясняет рассматриваемый социолог отсутствие в дописьменный период больших обществ. Все великие империи, которые известны истории, возникли после появления письменности. Если письменность помогла фиксировать слово на неопределенно долгое время, то печать, говорил Тард , стала размножением письменности, т. е. фиксированного слова. Почта снабдила письменность и печать крыльями, а телеграф увеличил до бесконечности быстроту этих крыльев. При каждом из этих изобретений, а также изобретений вспомогательных (например, относящихся к способам передвижения), максимальный предел возможной социальной группы все более возрастал, и со временем, утверждал Тард , должен привести к тому, что все отдельные части человечества сольются в единое общество. Информационно-телекоммуникационная революция конца ХХ века, создание сети «INTERNET» подтвердили историческую правоту французского ученого.
Во-вторых, степень развития средств передачи психических взаимодействий являлась важным фактором долговечности и прочности группы. Как указывал Тард , пресса делает неустойчивым все, до чего она касается. Опыт развития человечества в ХХ веке показал лишь относительную правоту данного вывода ученого. Он применим только в отношении свободной прессы демократического общества. В нем газета, действительно, производит наиболее сильное действие на религиозные группы и политические партии. С одной стороны, она способствует как их росту, так и распаду, выступая то, как сила возрождающая, то, как сила разрушительная. И современная Россия в этом смысле не исключение. С другой стороны, благодаря газете партии интернационализируются и легко проникают одна в другую. Эта их взаимная проницаемость и неопределенность границ, считал Тард , облегчает их союзы, даже безнравственные, и позволяет надеяться на конечное мирное соглашение. Однако высказанные выше положения не работают в условиях тоталитарных режимов. Совершенно «ручная пресса», а вместе с ней радио и телевидение, обеспечивают стабильность и устойчивость существующих государственных и общественных институтов, оправдывают монополию правящей партии на власть, создают и поддерживают иллюзию демократии.
В-третьих, развитие средств коммуникации повлияло на изменение формы власти, стало важнейшим фактором формирования общественного мнения. Под мнением Тард понимал мнение в собственном смысле слова или совокупность суждений, а также совокупность желаний [2] Он практически не пользовался вторым из этих двух значений, понимая под мнением общественный дух, коллективное сознание. Его формирование Тард связывал с появлением книги и, главным образом, периодической прессы, позволившей соединить тысячи отдельных, местных мнений в единое мнение. Это имело далеко идущие последствия Прежде всего, были уничтожены условия, делавшие возможной абсолютную власть правителей. Пока существовали «мнения», только король имел смутное понятие о том, что было общего во всех местных заботах. Его «Я» было единственным полем их взаимного проникновения Национализация отдельных мнений, согласно Тарду , лишила абсолютную власть королей оправдания и права на существование. С крушением абсолютизма ни одно правительство не может долго править вопреки общественному мнению. Это, писал Тард , напоминало бы попытки плыть против течения. Однако ему не было свойственно абсолютизировать общественное мнение как сдерживающий власть фактор. Он очень хорошо понимал, что мнение не зарождается самопроизвольно, что его можно создавать, им можно управлять, насиловать, направлять в нужную сторону. И в этом своем аспекте теория Тарда сегодня как нельзя более актуальна и востребована. В роли творцов общественного мнения, по Тарду , могли выступать пророки и колдуны, начальники кланов, трибуны, проповедники, журналисты.[3] В этом перечне первые позиции занимают журналисты. Именно они, по словам Тарда , «в гораздо большей степени, чем государственные люди, даже самые великие, творят мнение и руководят миром» [4] Деятельность журналистов ученый назвал капитальным искусством. Сравнивая его с риторикой древних он обращал внимание на то, что в отличие от сознательного и артистического характера последней, искусство формировать посредством прессы общественное мнение практикуется с 1789 года исключительно на инстинктивной основе. Между тем накоплен опыт крупнейших журналистов, который позволяет сформулировать общие правила и таким образом заложить основы теории этого нового искусства.
Во-первых, говорил Тард , любая новая газета стремится первым делом собрать вокруг себя публику, создать свою собственную аудиторию. В условиях жесткой конкуренции множества газет (только в Париже ежедневно выходило шесть миллионов экземпляров) вновь возникающая газета должна привлечь к себе внимание каким-нибудь чрезвычайным шумом. Наиболее простой и известный прием, который она может использовать – это посеять страх какой-либо ложной новостью или ложным преувеличением истинной новости, либо раздуть скандал.
Второе правило есть продолжение первого – мало создать свою публику, нужно стремиться удержать и расширить ее аналогичными средствами, подбрасывая время от времени сенсационную новость, новый скандал, трескучую диффамацию. Теперь, когда аудитория завоевана, газета может приступить к организации и проведению кампании в поддержку собственных идей или идей той партии, которую она представляет. Тард рекомендовал это делать ненавязчиво: комментировать поступающие отовсюду известия, переиначивая их на свой лад, в соответствии с определенной целью; между делом заниматься литературой, историей, науками, философией, пропуская «лучи этого пестрого светильника в души своей публики, но между этими лучами и этой душой ставить всегда призму своей страсти» [5] В целом все страницы и все статьи в газете должны взаимно сотрудничать, быть сведены к общей конечной цели.. Даже объявления, по замечанию Тарда , позволяя газете существовать, обязаны участвовать в этом сотрудничестве самым деятельным образом. Однако самым эффективным Тард считал сотрудничество различных газет одной и той же партии, позволявшее им разделить обязанности по обслуживанию публики разных возрастов или классов, преподнося одним «блюда более существенные, другим – только лакомства» [6] Конечным результатом подобной тактики газеты будет читатель, который начинает галлюцинировать и видит настоящее и прошлое только в преломленном и искаженном виде. Из этого лживого зрелища вещей ( во второй половине ХХ века соотечественник Тарда Будерон назовет это состояние «иллюзией бытия») читатель составляет себе существенно ложное, но систематическое понятие о мире, откуда исходит бессознательный и непреодолимый импульс к известной цели.
Последующие формулы искусства прессы, предлагаемые Тардом , являются общими для журналистов и ораторов. Подобно последним, газета не должна быть скучной, не должна утомлять, а значит должна быть разнообразной. В силу этого каждый номер должен представлять своего рода разнообразное меню. «Газета, даже специальная, - писал Тард , - содержащая только однотонные статьи, без литературной приправы, без счастливой смеси серьезного с веселым, может быть уверена в быстрой и полной потере подписчиков» [7] Ученый обращал внимание на то, что даже фривольная пресса имеет положительную сторону – поддерживает в публике хорошее настроение, способствующее миру.
С точки зрения нравственности все приемы, которые использует газета для того, чтобы обеспечить себе успех: диффамация, порнография, ложные депеши, выдумки, шантажи, Тард назвал « социальным разбоем» [8[, который по своей дерзости, по утонченной извращенности намного превосходит те невинные хитрости, детские шутки, которые рекомендовала риторика древних. Но в любом случае, касается ли это прессы, красноречия, или драмы высшее искусство, говорил Тард , есть откровенная и искренняя правда [9]
Рассматривая влияние средств коммуникации на различные стороны жизни общества, Тард уже в силу своих профессиональных обязанностей судьи, не мог обойти вниманием социальное явление, с которым он постоянно имел дело в течение двадцати лет – преступление. Будучи сторонником социологического объяснения преступления, Тард был убежден: «Возможно, порочными рождаются, но преступниками делаются лишь впоследствии» [10] В письме «Молодые преступники», написанном по предложению профессора Бюисона как отклик на статью А. Фуллье «Молодые преступники, школа и пресса», Тард называл в качестве одной из причин роста детской преступности непристойную, проникнутую злобой и ненавистью прессу, падкую до скандалов и судебных хроник [11] Закон о свободе прессы 1881 года, по мнению ученого и профессионального криминалиста, разрушил последние препятствия, сдерживающие журнализм. Между тем, утверждал Тард , в другой своей статье, самая лучшая полиция окажется бессильной в борьбе с любыми преступлениями, если не преследовать тех возмутительных злоупотреблений прессы, которые иногда служат прямыми побуждениями к пороку и преступлению [12] Если к этим словам французского социолога в отношении прессы добавить телевидение, Интернет, мы обнаружим, что сказанные сто лет назад они нисколько не потеряли в своей актуальности, особенно применительно к современной России.